Статья посвящена переживательным историям о котиках, публикуемым в Интернете московским приютом для кошек «Муркоша», которые рассматриваются в связи с доминантами волонтерского дискурса. Анализируются речежанровые и нарративные характеристики данных историй. Показано, что их конкретные языковые, текстовые и т. д. особенности вторичны по отношению к главной цели – воздействовать на читателя, побудить его или непосредственно взять котика, или помочь приюту финансово. Соответственно на первый план выходят средства, позволяющие усиливать воздейственность: экспрессия, сентенции и другие типы прямого апеллирования к нравственным императивам, обыгрывание ценностей; на уровне синтаксиса – обилие прямых и косвенных директивов. Показаны некоторые речежанровые связи природы ПИК с другими жанрами волонтерского и неволонтерского (рекламного) дискурса: их объединяет роль непрямой коммуникации в текстопостроении и (обычно не называемая прямо) практическая иллокутивная цель; различает – разное отношение к ценностям, которыми оперирует автор ПИК (среди них главная – увеличение количества любви и добра в мире). Котик дается в очеловеченном виде (прием олицетворения) (отсюда, а не только от «рекламной» интенциональности, – много непрямой коммуникации, в том числе метафор, стилизации текстов ПИК под различные «человеческие» жанры), чаще всего – как ребенок. Отсюда – многие «детские» жанры, имитация особенностей детской речи и речи взрослых в общении с детьми. Прием олицетворения обусловливает наибольшее разнообразие экспрессивных средств при описании «наиболее метафорических» составляющих образа котика (актантов фрейма): «характер» котика и «общение» (дружба, любовь) котика и хозяина. Анализируются иллокутивные типы ПИК, выделяемые самими авторами и маркируемые смайлами (экстренное сообщение о помощи; история котика, поступившего в приют и готового к передаче будущему хозяину; сообщение о необходимости особенно бережного обращения с котиком, имеющим физические или психологические проблемы; счастливая история о котике из приюта, который обрел семью; «письмо из дома» от новых хозяев) и нарративные типы (нарратив с частично выраженным авторством; смешанные (авторство) нарративы; стилизация под «диалог» котика с сотрудником приюта; «нарратив» от имени котика и т. д.). Отдельное микроисследование посвящено фрейм-структуре ПИК, где выделяются актанты / слоты: котик (внешние данные, «психология» котика, болезни и др. физические и/или психологические проблемы); прошлый хозяин котика, новый или будущий хозяин котика; улица, уличная жизнь, бездомность, опасности; приют «Муркоша» и его сотрудники. Дается характеристика использования и распределения языковых средств (прежде всего экспрессивных: метафор, особенно – концептуальных метафор, определений, включая приложения, эпитеты и т. п.) по актантам и слотам фрейма. В частности, показано, что образ котика формируется тремя содержательными доминантами (концептами): любви-дружбы (как неразрывное единство) (отсюда – образ счастья коммуникации), сиротства и делания добра. Последняя соответствует доминанте волонтерского дискурса. Из двух оставшихся сиротство хорошо с ней сочетается (подчеркивается необходимость, адресность делания добра), а последняя – скорее противоречит ей (предполагается скорее взаимовыгодное сотрудничество, даже обмен, чем бескорыстное служение) и, вероятно, может быть объяснена ориентированностью на многообразие охвата неоднородной аудитории, где мотивы взять котика из приюта тоже могут быть разными.